Русская «Метелица», которую больше знают на западе, чем в России
О человеке-легенде, сформировавшей команду женщин-лыжниц, покорившую Северный и Южный полюс Валентине Кузнецовой рассказывает сменившая ее на посту директора Международного полярного экспедиционно-спортивного центра „Метелица" Светлана Самара.
Мы встретились со Светланой Александровной в обыкновенном жилом доме на ул. Академика Анохина в районе Тропарево-Никулино. Это помещение когда-то предназначалось под нужды ЖЭК: то ли диспетчерской, то ли лифтерной. Но по счастливому стечению обстоятельств досталось Международному полярному экспедиционно-спортивному центру „Метелица". Очень высокопоставленный гость из-за границы хотел встретиться с Валентиной Михайловной, она пригласила его к себе домой. Но МИД СССР не мог позволить это сделать и в только что сданной многоэтажке, рядом с квартирой нашей Метелицы срочно оборудовали якобы офис центра „Метелица". После встречи помещение хотели забрать, но Валентина Михайловна этого не допустила. Теперь в нем и тренажерный зал, и массажный кабинет, и комната релаксации, и скалодром для тренировок детей с ДЦП и офис Международного полярного экспедиционно-спортивного центра „Метелица".
Начало
Так кто же такая Валентина Кузнецова? Основатель команды, руководитель полярных экспедиций «Метелицы», мастер спорта по лыжным гонкам, радиоинженер, спортивный работник Госкомспорта. Итак, Слово Светлане Самара.
– Валентина Михайловна Кузнецова родилась в 1937 году в Москве. Ее мама и младшая сестра Соня поехали в начале лета 41 года в Курскую область к родственникам и попали в самое пекло войны. Мама Валентины Михайловны Александра Георгиевна ходила с какой-то информацией и с продуктами к партизанам, была в этом уличена. Всю семью и других помощников партизан вывели на расстрел. И в момент, когда дали команду стрелять, послышался звук самолета. Немцы бросились врассыпную, успев полоснуть очередью. Александра Георгиевна получила какую-то совершенно легкую царапину, Соню не задело совсем, а металлический горшочек, который держала маленькая Валя был прострелян. От страха она потеряла речь и не говорила до конца войны. После войны папа забрал ее в Москву. Они жили в барачном общежитии в уголке за шторкой. Валя пошла в школу, так и не умея читать, писать, не разговаривая. Валентине Михайловне доставалось от одноклассников – дети во все времена были достаточно жестокие. Это ее сделало своеобразным человеком, очень цельным, целеустремленным и внутренне сильным. Она научилась за короткое время писать. До последних дней жизни у неё был каллиграфический почерк, очень ровный, понятный, как будто специально вышитый. С ней начала заниматься преподавательница, которая уравновесила ситуацию в классе. И потихонечку из мычания стали проскальзывать слова. Она начала говорить и до последнего дня, даже когда тяжело болела, говорила очень четко и собранно. Она никогда не теряла мысль, никогда не перебивала.
Характер
После войны страна поднималась. У всех на слуху еще были овеяны романтическим и героическим флёром партизанские отряды, люди в маскхалатах на лыжах. Наши спортсмены-лыжники были просто легендами, очень серьезные сверхмарафонские пробеги делали бауманцы. Увлеклась спортом и Валентина Михайловна. Но врач сказал, что у неё гипертрофия сердечной мышцы, спортом заниматься нельзя. Имея серьезный характер в 12 летнем возрасте, она сказала: «Раз спорт никакой, то я иду в самый тяжёлый – лыжный», и добилась хороших результатов – стала мастером спорта по лыжам, чемпионкой РСФСР и СССР. Она и будущий штурман команды Тоня Егорова были ровесницы и с раннего возраста соревновались друг с другом. Одна бегала за «Трудовые резервы», другая – за «Динамо». К 30 годам они поняли, что следующее поколение имеет больше возможностей, поскольку не задето войной, наступает на пятки, а они уже всё, что могли себе доказали. Подруги задумались, куда направить свои силы. И тут мужчины - бауманцы пробежали расстояние Москва-Ленинград.
Девчата загорелись этой идеей, пообщались со своими тренерами и первая пятёрка пошла по маршруту Москва-Ленинград. Было трудно, стояли морозы, такие, что крепления лопались. Было много всего, что современным спортсменом не понять, например, почему ботинки на два размера меньше. Потому что других просто нет. Не понять, почему ноги распухают, почему лыжи на морозе трескаются. Солдаты срочной службы должны были прокладывать дорогу, но где-то перед Тверью (тогда Калинин) они замерзли, устали и встали на лыжню за девушками. Так и бежали вдоль Ленинградского шоссе – сначала девушки, за ним несколько бойцов сзади. Пробег до Ленинграда занял семь с половиной суток. Потрясающий результат. Были преодолены 725 км.
– Они ставили задачу в какое-то время уложиться?
– Нет, такой задачи не было. Они ставили задачу не опозориться и приблизиться к результату бауманцев. Женщины прошли маршрут на несколько часов меньше, чем бауманцы.
Спорт, наука и политика
Этот пробег заинтересовал, как исследовательская работа, были такие моменты, когда практически весь день они бежали, останавливаясь только на ночь. Утром вставали с такими отеками, что глаз не было видно. Или вечером прибегали с 37-ым размером ноги, а утром вставали с 42-ым, что невозможно было впихать в ботинки. Это приводило к тому, что очень сильно стирались ноги. Лыжницы задумались о более серьезном подходе к тренировкам, на себе поняв, что просто взять и выйти из перегрузок нельзя, потому что сердце и организм продолжает работать в режиме перегрузок. И уже в следующих экспедициях к этому относились крайне серьезно, в составе групп 30 процентов составляли врачи, иногда даже больше, иногда вся команда состояла из инженера, радиста, а остальные были медиками той или иной специальности, и, как минимум, все мастера спорта.
После Ленинграда был успешный тренировочный пробег в 400 километров до Смоленска. Следующий пробег был в Финляндию. Москва-Ленинград-Хельсинки-Турку-Тампере-Торнио, общая протяженность маршрута 2600 километров. За один день проходили по 100-110 километров. Это был очень сложный по политическим мотивам маршрут. Время было послевоенное – 69-ый год. Еще живы были в памяти события войны с Финляндией, они не просто свежи, но и вызывали ужас. Когда отец Валентины Михайловны понял, что она настроена серьезно, что они действительно идут, сказал ей: «Я тебя умоляю, что угодно, только не Финляндия. Я сам видел, как они резали женщин на хуторах, как куриц, они убивали детей. Они звери. Куда ты идешь?» Но Валентина была внутренне совершенно несгибаема. Она сказала, что именно поэтому я иду, чтобы этого больше никогда не повторилось. Они прошли. Финны были поражены до такой степени, что президент Финляндии Урхо Кекконен выделил время для аудиенции. Их в каждом городе встречали мэры городов. Во-первых, эта пятёрка, которая шла в Финляндию, состояла из потрясающе красивых молодых женщин. Они все были шикарные спортсменки. Когда в одном из городков их принимал мэр, они сделали запись в книге почетных гостей города, «...в ответ ждём сильных финских мужчин с таким же визитом, обещаем, что встретим их достойно». Мэр на это только вздохнул: «Вы знаете, я думаю, что еще очень долго мы таких мужчин не сможем подготовить», хотя финны сначала встают на лыжи, а потом уже учатся ходить. Финны – лыжная нация, пробег девушек их потряс. До сих пор в Хельсинки в музее истории Финляндия есть отдельная экспозиция, посвященная «Метелице». Регулярно туда кто-то ездит. В 2008 году туда ездила Валентина Михайловна с официальным визитом. Финский телеканал снимал фильм о «Метелице». В общем, в Финляндии два героя – Ленин, Маннергейм, и с таким же уважением относятся к Метелице. Конечно, Финляндия перевернула всё. Этот пробег – сверхмарафонский пробег. Столько никто не проходил на лыжах, даже мужчины в Антарктиде проходили 1300 километров, а здесь 2600.
Все пробеги «Метелицы» выполняли серьёзную научную программу, которая до сих пор очень актуальна. Стояла задача изучить возможности человеческого организма в экстремальных условиях, процесс обморожения, ожогов и гангрены, процессы похожие. Этим вопросом занималась Ирина Владимировна Гурьева.
(ред. Ирина Владимировна Гурьева – доктор медицинских наук, профессор кафедры эндокринологии и диабетологии Терапевтического факультета Российской медицинской академии последипломного образования (РМАПО), руководитель Московского центра «Диабетическая стопа» Федерального центра экспертизы и реабилитации инвалидов, г. Москва)
Благодаря комплексным исследованиям в Антарктиде она смогла помочь многим пациентам с синдромом диабетической стопы. У диабетиков есть страшная перспектива – гангрена. Ирина Владимировна умеет сохранять очень простыми, понятными, доступными методами ноги от ишемии, от постепенного некроза. Она это делает хорошо. В общем, до сих пор ее работа актуальна, до сих пор она очень интересна, её разработками заинтересовался Росгидромет и ряд НИИ.
Почему команда – женская
Всего «Метелица» совершила 19 автономных экспедиций. Три экспедиции из них – антарктические. Автономная – это экспедиции, которые идут без сопровождения. Вернулись – молодцы! Не вернулись в назначенное время – тогда пойдём вас искать. Естественно, осуществляется радиосвязь. Девушки наши были первой женской экспедицией, которая работала в Антарктиде. До них женщины не допускались работать в Антарктиду. Они выполнили в 88-ом году одну рекогносцировку, в 89-ом – другую. Затем планировалась международная экспедиция очень серьезная. К ней было всё подготовлено, но «Буря в пустыне» помешала. В нашем архиве лежит телеграмма Михаилу Горбачёву от Колина Пауля: «Дорогой Майкл, не получается сделать переброску экспедиции». Военно-транспортные самолёты США «Геркулес»» должны были обеспечивать доставку в Антарктиду, но «Геркулесы» полетели в другую сторону, началась «Буря в пустыне». Тогда всё переигралось, и в 96-ом году «Метелица» еще раз сделала попытку. Это Антарктида была лебединой песней. Это станция «Восток», Южный Полюс. Проход от полюса геомагнитного до полюса географического. Это всего 336 километров. Но это самые тяжёлые 336 километров. Это самое сложное исследование. Это было в составе Трансантарктической экспедиции, было несколько мужских команд и одна женская. У «Метелицы» была своя задача, и девушки наши были первыми на Южном полюсе.
- Хочу уточнить по поводу всех экспедиций. Почему команда состояла только из женщин?
– Почему только женская? Так сложилось. Как была женская лыжная пятёрка, потихонечку эта пятёрка пополнялась, становилась больше. И так было комфортно, так было интересно, так было понятно, и с научной точки зрения, в том числе. Перед ними стояли задачи – возможности женского организма. И постепенно женщины собрались очень интересные, потрясающие. Допустим, я рассказала о Ирине Владимировне Гурьевой – это молодое поколение. Более взрослое поколение – Татьяна Евгеньевна Кузнецова, профессор, физиолог, преподаватель Второго медицинского института. Ирина Баяновна Соловьёва, лётчик-космонавт полковник ВКС, летчик-инженер, 16-кратная рекордсменка мира по парашютному спорту, и дублер Валентины Терешковой. Она по сей день работает, она вице-президент команды. Она написала очень серьезные работы по психологии.
Это было удобно, сразу автономная лаборатория на лыжах. Если с мужчинами, то непонятно, что ты исследуешь. Взаимоотношение полов? Это сейчас стало модно. Только вряд ли это кому-то интересно с научной точки зрения. А вот тестовая группа из десяти женщин – это уже понятный материал. Действительно, так складывалось естественным образом. Они по сей день все дружат и прекрасно общаются. Царство небесное, нет Валентины Михайловны, она ушла в 2010-ом году, очень быстро, очень неожиданно, мы долго находились в шоке. После ее смерти мы долго вообще не понимали, что делать дальше, настолько это было неожиданно. Следом за ней от рака чуть меньше, чем через год ушла Тоня Егорова, штурман команды. Это потрясло.
И как ни странно, на западе «Метелицу» до сих пор знают больше, чем в России. В России, когда мы говорим «Метелица», все кивают головой. Я понимаю, что люди просто не хотят обижать меня, и говорят: "Да, да, что-то такое помню", а сами в Интернете посмотрят, что это такое. Когда мы приезжаем на какие-то международные встречи, то очень часто люди говорят: «Да, мы знаем». В Париже в музее Арктики-Антарктики есть небольшая экспозиция, посвященная «Метелице». «Метелица» входит в список двухсот самых выдающихся экспедиций за всю историю вообще. А Валентина Михайловна с Ириной Михайловной Кузнецовой, ее дочкой – они вообще единственная в мире женская полярная династия.
Переосмысление
– Как случилось, что от научной исследовательской, спортивной деятельности, вы пришли к гуманитарной?
После Антарктиды какое-то время была сложная работа, проходили разные этапы осмысления. Команда была сильная, команда очень неоднозначная. Просто ходить в Антарктиду четвёртый, пятый, шестой, седьмой раз, не было смысла. Самим уже непонятно, зачем туда идти. На самом деле «Метелица», я скажу такую странную пафосную вещь, – но это люди с очень правильным государственным мышлением. Это люди, которые очень серьёзно задумывались – мы идём сейчас четвёртый раз в Антарктиду. Это очень дорогая экспедиция. Для чего? Самолюбие? Пустые диссертации? Зачем? Материалов из трех экспедиций привезено столько, что еще, до сих пор по этому материалу пишутся научные работы. Он еще до сих пор не выработан весь, потому что на ходу в Антарктиде бралась кровь, бралась моча, всё это замораживалось прямо там, в моменты пиковых нагрузок. Всё это доставлялось в Москву не поврежденным. Сейчас ещё раз это сделать? Зачем? Этот материал есть, он обработан, все эти анализы оцифрованы, они общедоступны. Они хранятся. И было принято решение, что мы пока думаем и занимаемся другими вещами, гуманитарными. Был организован и доставлен очень большой гуманитарный груз в Мозамбик в период, когда там была засуха. Был очень большой гуманитарный груз в один из сибирских монастырей, целый самолет. Было четыре автопробега по странам Скандинавии и Северной Европы на наших автомобилях в поддержку отечественного автопрома.
Научная деятельность у нас не прекращалась. На сегодняшний день у нас каждый божий день идут тренировки. Мы за это время наработали несколько методик использования адаптивного скалолазания для инвалидов, психологические программы работы с инвалидами и, в некоторой степени, направленные на поддержку и сохранение семьи. Программы работы с ДЦП. Программы реабилитации и адаптации скалолазания для детей с синдромом Дауна, с учетом и ментальных и физических особенностей этих детей и для ампутантов.
Мы на конгрессах, медицинских форумах презентуем наши программы, представляем их, публикуем в разных изданиях. В этом году мы выполнили программу совместную с институтом Северной Ирландии, с таким замечательным доктором Екатериной Квэрэс, которая работает в медицине, что-то типа экстренной медицинской скорой помощи или вроде нашей медицины катастроф. Мы выполнили программу подготовки детей с ДЦП к сложным экстремальным обстоятельствам. Психологически, физически дети более чем готовы. Мы с ними уже очень много чего сделали. Они два года назад в Липецкой области выполнили потрясающую работу, которой мы совершенно от них не ожидали. Вместе с нашей коллегой Анной Кузнецовой, они сделали программу "Использование природной среды, как среды реабилитации инвалидов". Они очень четко описали, что в те места, где идет восстановление природы, создание ландшафтных заказников, заповедников, где идет реабилитация среды, очень здорово привлекать детей с инвалидностью. Потому что процесс получается взаимным. Участвуя в восстановлении экологии, восстанавливаются и дети. Мы были потрясены, как ребята умудрялись помогать друг другу, они и нас заставляли в этом участвовать. Когда нужно было спускаться в карьер, в серьезный котлован, выкопанный бульдозером, где должно было быть озеро и со дна этого котлована посмотреть почвогрунтовые срезы, они сделали это. Они хотели все увидеть своими глазами, потому что они не понимали: как это, земля – слоями. В книжке – это одно, а на самом деле это как? Им предлагали – будем ехать мимо на машине, вы посмотрите. Они сказали: "Нет, мы хотим туда". А девочки очень плохо ходят, одна на коляске. Как? Они придумали, как спуститься и они несколько дней сидели в этом котловане. У меня в рабочем столе лежит куча мусора, упакованная в разные подписанные коробочки. Это очень ценный мусор. Это такая-то почва, это – такая, это – мезозойская, это вот... даже думать запрещено, чтобы эти спичечные коробки вытрясти.
Нет, от научной работы мы не уходили, мы так и делали всегда. Просто сейчас изменился спорт, и эта научно-спортивная история. Наверное, уже нет смысла идти 2600 километров, чтобы куда-то прийти. Сейчас уже и вертолеты, и самолеты, и такая техника, что можно только диву даваться и мечтать об этом. Поэтому просто шло очень серьезное переосмысление: куда, как и зачем двигаться. Мы поняли, что все те наработки, которые сделала «Метелица», та основная историческая «Метелица» под руководством Валентины Михайловны вместе с Ириной Баяновной Соловьевой, все эти наработки, они должны быть.
Знаете, как военные технологии со временем адаптируют для гражданского населения? Высокоширотные разработки мы адаптировали для инвалидов. Мы не выдумываем чего-то нового. Мы берем то, что есть. Сейчас вот, допустим, у нас есть слэклайн (ред. хождение по стропе — вид физической активности, которая заключается в хождении по специальной нейлоновой или полиэстровой стропе, натянутой между стационарными объектами (т.н. "станциями")). Мы поняли, как его использовать для тренировки вестибулярного аппарата у инвалидов.
То, что делают на этих безумных канатах экстремальные спортсмены – мы никогда этого не будем делать. Но мы знаем, как тренировать детей с ДЦП не повреждая суставов, не травмируясь, как тренировать вестибулярный аппарат, такие экстремальные вещи, как баланс борд, казалось бы, не применимые для инвалидов. Мы научились их использовать, как обычные тренажеры. И мы не стали изобретать велосипед. Мы берем тот велосипед, который есть, и думаем: что с ним можно сделать и как на нем можно научиться работать. Мы занимается адаптацией высокоширотных исследований для инвалидов. Просто нагрузка и психологический стресс инвалида, который выходит в первый раз из дома, который в первый раз попадает в чужую обстановку к каким-то непонятным людям, которые могут загнать на скалодром, которые выдернули его из теплого кресла, от очень понятной и удобной истории с "мышкой" и монитором, которым можно отгородиться от всего мира, они очень даже сопоставимы по адреналину, по разрушительной силе с тем стрессом, которые испытывают девушки, уходя в автономное путешествие. Общаясь уже близко много лет с подростками, с взрослыми инвалидами, я понимаю, что это трудно, это очень страшно. И когда мне говорят: "А пускай вот то делает, пускай это". Это то же самое, что сказать сейчас вам или мне: "А вот полетели в космос".
Чтобы понять смысл «Метелицы», надо знать какое большое сердце было у Валентины Михайловны. У нее всегда кто-то ночевал, всегда кто-то ехал из Ханты-Мансийска в Сочи, или на лечение в Москву. Бесконечно звонили какие-то люди, обращались с проблемами, она говорила: "Сейчас, спокойно, объясняй. Сейчас разберемся". И она помогала такому количеству людей, я просто себе не представляю. То, что делаем сейчас мы, это кажется большой благотворительной программой, но – это детский лепет по сравнению с тем, что делала Валентина Михайловна Кузнецова – русская «метелица».
Рядом с нами под окном – магазин Дикси, здесь такой тихий уголок. И каждый раз, когда сигналили машины, ещё, наверно, три, а то и четыре года после ухода Валентины Михайловны, мы выбегали на балкон, думали, что это она приехала, надо спуститься помочь припарковаться. Она всегда приезжала с дачи с цветами, всегда с какими-то сырниками, яблоками. Здесь стоял огромный стол, и здесь всегда кипел самовар, приходили, уходили местные депутаты, ветераны. Приехала Валентина Михайловна – это огромный чай, как у Льюиса Кэрролла и все пили чай очень-очень долго. Я это не для какого-то там лукавства, не польстить Метелице. Действительно, не понималось очень долго. И после ее смерти мы очень долго вообще не понимали, что делать дальше, настолько ее уход стал неожиданностью и болью для всех.
О «Метелице» еще много можно рассказать. И мы расскажем. Но это будет уже другая история.