Гвардии майор Деянов - один из бойцов «Бессмертного полка», который пройдет в День Победы по Красной площади
Юрий Князев живет в нашем округе. Он написал нам о своем деде, с честью прошедшем войну. Гвардии майор Деянов - один из бойцов «Бессмертного полка», который пройдет в День Победы по Красной площади.
Широкий лоб, открытый взгляд, как в камне высеченные черты лица... На военном кителе моего деда, над левым карманом - наградная колодка, над правым - орден Александра Невского. Этот орден Николай Васильевич Деянов ценил выше всех боевых наград, завоеванных им в годы Великой Отечественной. Получил он его уже тогда, когда наша армия давила врага на его земле.
Носил мой дед орден Александра Невского и на военной форме, и на гражданском пиджаке позже, когда демобилизовался. Носил всегда. Почему именно этот орден он так выделял? Николай Васильевич отшучивался, мол, ордена такого достоинства смогли произвести лишь в малом количестве...
ИЛИ ГРУДЬ В КРЕСТАХ, ИЛИ ГОЛОВА В КУСТАХ
Уходя на фронт, дед, гласит наше семейное предание, повторил слова былых поколений русских воинов: «Или грудь в крестах, или голова в кустах». Георгиевскими крестами в советское время не награждали, да и орден Александра Невского был учрежден еще в Российской Империи. А вот Крест 1-й степени за освобождение Польши, забегая вперед, скажу, гвардии майору Деянову вручили...
До войны Николай Деянов возглавлял военкомат, был начальником военного гарнизона в небольшом уральском городе Лысьва. Как только началась война, он много раз подавал рапорт начальству о направлении на фронт. Но призвали его только в 1942, сразу на Сталинградский фронт, где он стал начальником разведки. Затем тяжелое ранение (но ведь остался жив!!), и направление в эвакогоспиталь в родной город. Повидался с женой, с семьей, залечил раны и снова в бой, уже в составе 2-го Белорусского фронта. Кроме ранения под Сталинградом, получил Николай ранение в голову с повреждением черепа и при форсировании реки Одер.
В послужном списке гвардии майора Деянова благодарности от Верховного Главнокомандующего - за овладение городами Росток, Варнемюнде, Штравзунд, Гриммен, Мальжин,Варен, Вазенберг, Барт, Бад Даберен, Нейвуков, Варин, Виттерберге. У него три ордена «За боевое отличие», медали: «За оборону Сталинграда», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», наконец, «За победу над Германией».
Я спросил его как-то: скажи, а почему мы не взяли всю Европу? Или уже устали, измотались, не могли? «Все могли, но были союзнические обязательства Сталина, их нужно было выполнять», - взвешенно ответил гвардии майор.
ЛЮДЕЙ ТЯНУЛО К НЕМУ ЗА СОВЕТОМ
Биография Николая Васильевича была типична для его времени. Родители - рабочие сталепрокатного завода. И сам он, окончив школу и техучилище, начинал работу слесарем. Затем служба в армии. Отслужив, стал секретарем партячейки, заведующим орготделом, начальник биржевого хозяйства города Чусовой (во время НЭПа). Уже позднее был назначен военкомом. В годы войны - политруком. Как уже сказано выше -гвардии майор. После победы приказом командования был назначен военным комендантом немецкого города Демитц. Как рассказывали сослуживцы, немцы полюбили его за добрый нрав, понимание, отзывчивость, помощь. Часто к дверям комендатуры «герр майора» они приносили цветы.
Домой вернулся Николай летом 1946-го. Его ждали жена, старшая дочь и трое сыновей. Через полтора года в семье родилась младшая дочь Людмила, чего очень стеснялась моя тогда еще сорокалетняя бабушка. Деду надо было поднимать детей, строить дом, материально обеспечивать семью. Несмотря на перенесенные ранения и уже немолодой возраст, он пошел на горячее производство металлургического завода. Забыв свои предыдущие руководящие должности, стал помощником печного. Работа тяжелая, зато хорошо оплачиваемая. Сколько позволяло здоровье, работал в этой должности, затем в жестяном цехе завода, в последние годы снова на руководящей работе.
Как и все бывшие фронтовики, гвардии майор никогда и ни в чем не колебался, решение принимал быстро и немедленно добивался его исполнения. Как говорили тогда - ногой открывал любые двери. Его деловые качества в полной мере он передал своим дочерям - моей маме и моей тете, которая старше меня лишь на два года.
Людей тянуло к нему за советом, за помощью, просто поговорить за жизнь - располагал к себе, пользовался непререкаемым авторитетом. Меня всегда удивляла его способность быть в курсе всех событий: политических, культурных, бытовых. Я не помню темы разговора, которую он не мог бы поддержать. И не только поддержать, но и быть всегда в центре внимания окружающих. Бабушка очень любила его, всегда называла папкой, так как детство ей выдалось несладкое, ласки не видела, военные годы на пять лет оторвали ее от мужа, страшно ревновала ко всем женщинам...
Дед вырос в простой семье, но для него было непреложным законом уважение к ближнему, к старшим. Мне в мои детские года казалось, что иногда я говорил ему очень важные и полезные вещи, но ответ был один: «Яйца курицу не учат». Учил ходить строем, справил мне военную форму и вручил штык в ножнах времен первой мировой войны. Всегда в хорошем настроении, но иногда был резок: не выносил наглецов, не позволял никому оскорбительно вести себя в отношении других людей, не терпел сквернословия, не проходил мимо, если затевалась драка. Впрочем, и бабушка была такой же, маленькая и хрупкая, смело бросалась разнимать пьяных мужиков, которые почему-то ее слушались. Как и дед, всегда радела за других людей, всем помогала из того немногого, что имелось в доме.
«ДА МЫ ТАК НЕМЕЦКИЕ ТАНКИ ТОРМОЗИЛИ»
Однажды Николай Васильевич заболел неизлечимой, как оказалось, болезнью. Эти время оказалось для него не менее тяжелым, чем периоды ранений и контузий во время войны. В то время он часто приезжал в Москву, лечился в клиниках, и так не один год. Я никогда не видел его удрученным, жалующимся на судьбу, дед постоянно шутил над болезнью, над манипуляциями докторов и всегда держал спину прямо и уверенно. В палате, где он лежал, часто был слышен смех - любил он рассказывать веселые истории. Порой дед мне напоминал артиста Михаила Пуговкина, особенно по фильму «Свадьба в Малиновке»: всегда в форме, находчив, позитивен, говорил шуткой о серьезных вещах.
Как-то мы поехали на рыбалку, да забыли поставить на тормоз машину, она и двинулась по пологому бережку прямо в реку. Дед это заметил, никому ничего не сказал, не очень спешно встал, зашел спереди автомобиля и лег под него, остановив дальнейшее движение. Сказал полушутя-полусерьезно: «Да мы так немецкие танки тормозили»...
КАК УХОДЯТ ГЕРОИ
Он ушел из жизни, не дожив и до шестидесяти. Я не ожидал такого исхода, казалось, все обойдется - подлечат, и уедет домой. У меня было счастливое детство, как впрочем, и у многих моих сверстников, воспитанных в семьях поколения, пережившего войну. Плохого мы тогда, как будто, и не ждали. Дети войны любили друг друга, всегда позитивны к людям, и это тепло чувствовали все, кто с ними общались. Это было время, когда школяры крутили жизнерадостных «битлов», из динамиков хрипел Высоцкий, посиделки, школьные вечера, походы. То было время ярких юношеских увлечений, впечатлений, а впереди - большие надежды и целая жизнь.
И вот в один из осенних дней отец очень осторожно сказал мне о смерти деда, да так, что я не сразу понял. отец заметил, что скоро деда отправят на родину: «Все уже организовано, ты его все равно уже не увидишь, может тебе лучше не ездить в больницу?..»
В больнице медсестра рассказывала, что боли у него были нестерпимые, но этого никто кроме медперсонала не знал. В тот день, когда ему умереть, когда он уже не мог говорить, на вопрос: как дела? - он поднимал вверх большой палец правой руки...
Дедушка лежал в запаянном свинцовом гробу, через маленькое стеклянное окошко в нем я видел его лицо, к которому я уже никогда не смогу прикоснуться. Был ноябрь, холодный, снежный, со злым пронизывающим ветром. Это была моя первая в жизни утрата. Одного из самых родных мне людей.
ПОСТСКРИПТУМ
На Урал, куда его отправили «грузом 200», меня не взяли. Рассказывали, что много людей приходило проститься с гвардии майором. В его доме военные выставили почетный караул своему первому военкому, а позже на городском кладбище прозвучали выстрелы в его честь.