Недавно мы познакомились с удивительной супружеской парой - Борисом Тимофеевичем и Инной Сергеевной Киселевыми

Недавно мы познакомились с удивительной супружеской парой - Борисом Тимофеевичем и Инной Сергеевной Киселевыми. Об этой невероятно гостеприимной семье наши читатели впервые узнали из репортажа «Юбилей в новом доме». Но наш рассказ не был бы полным, не коснись мы разговора о войне, трудными дорогами которой, супруги шли навстречу друг к другу и - к Великой Победе. Ведь знакомы они с 1936 года, вместе уже 64 года!

НАС БРОСАЛА МОЛОДОСТЬ...

- Мы не искали легких путей. На войну рвались добровольцами. Выпускной отгуляли на Красной площади 21 июня, а на следующий день - обращение Молотова. Вставай, страна огромная! Я мечтал о географическом факультете МГУ, хотел увидеть мир, и мне довелось это сделать, только не так, как планировалось, -рассказывает Борис Тимофеевич. - В самом начале войны мне было всего 17. Пришлось ограничиться малым - ночными дежурствами на крышах столицы. Фартук, рукавицы, клещи - вот и все боевое снаряжение. Москву бомбили, мы делали все возможное, чтобы не допустить пожаров. 3 августа пришла повестка.

- Меня отправили в Фили,

- продолжает Борис Тимофеевич. - Проверка была серьезной - готовили в летчики. Закончил летную школу в Чебоксарах, стал летать самостоятельно, но занятия прекратились, нужны были солдаты

- часть курсантов бросили под Москву, а нас направили в Астрахань, в авиатехническое училище. Механики требовались повсеместно. Но опять переброска - теперь в Сталинград. Затем - бои на Таманском полуострове. Наши части отступали от Керчи. Пробыли там не более двух дней. И новый приказ - Новороссийск. Добирались на крейсере «Молотов». Морская бригада, не нюхавшая моря, бойцы только что обучившиеся стрелять, без опыта, умения, необходимых знаний, вооруженные не самым эффективным оружием (ППШ -2 диска, 72 патрона, удобный лишь в рукопашном бою). Зато веры в победу и ненависти к врагу предостаточно! Нас «бросала молодость» на самые трудные участки фронта - туда, где шел последний, решительный бой. Так мы оказались в Севастополе. Здесь было не просто сложно - здесь был самый настоящий ад. Воды не хватало даже раненым. Кровопролитные сражения ненадолго остановили врага в Мекензиевых горах. Здесь я впервые ходил в разведку, даже привел языка, здесь был серьезно ранен в ногу и в легкое, тот осколок до сих пор в груди. А затем попал в госпиталь и в плен. Не успели меня отправить на Большую землю, я был без сил и сознания...

В ГЛУБОКОМ ПОДПОЛЬЕ

2 июля 1942 года госпиталь, в котором лечился боец Киселев, был захвачен фашистами. Рано утром четыре немецких солдата подняли раненых стрельбой в потолок бункера, в котором были утроены палаты. Дальше были долгие и трудные три года и восемь месяцев плена...

- А мы ждали каждой весточки от Бориса, - вступает в разговор супруга героя Инна Сергеевна. - Получили похоронку. Но как-то не верилось, что Борис погиб. Я не могла, не хотела это принять и ждала, ждала до конца...

В это время сама Инна Сергеевна рыла окопы под Москвой, работала на лесозаготовках, выхаживала раненых.

- Я был так слаб и плох, что первый этап от Севастополя до концлагеря под Днепропетровском - сплошная борьба со смертью: черви в ране, кровохарканье, сыпной тиф, - с горечью вспоминает Борис Тимофеевич. - Под Шепетовкой стал чувствовать себя лучше - победила молодость. Там познакомился с руководителем подпольной организации лагеря Николаем Михайловичем Борисенко. Я неплохо знал немецкий. Мы переводили неприятельские газеты, читали их между строк и понимали - наши наступают. Это вселяло бодрость в сердца военнопленных, кроме того, подпольщики постоянно устраивали демарши - то технику выводили из строя, то поджигали уголь - всячески вредили ненавистному врагу. Нам удалось во время отступления не допустить перехода на сторону власовцев своих товарищей по фашистскому застенку. И это было огромной победой! Освобождение пришло внезапно. Мы готовились к побегу и вдруг поняли - постовых в лагере нет... А через два дня к нам приехали представители СМЕРШа. Борисенко был назначен командиром полка репатриированных, а я - его заместителем по политчасти. Дальше была Польша, где я успел побывать и комендантом военного санатория, и начальником пожарной охраны. Смог сообщить о себе родным и даже послать им продуктовую посылку. Рвался в Москву, лично обращался к Рокоссовскому - так хотел учиться дальше! Проверок пришлось пройти целых пять - я ведь был в лагерях военнопленных. Выдержал все.

Так получилось, что закончил Борис Тимофеевич геофак не МГУ, а педагогического института, но мечта сбылась, он преподавал любимую географию с 1946 по 2008 годы (!), несколько десятилетий был директором школы. сегодня наш герой активно трудится в московском комитете ветеранов войны, возглавляя комиссию по делам школ, и продолжает писать стихи. поэт в нем «молчал» только в годы войны.