Писатель-фантаст Олег Дивов встретился с читателями в библиотеке № 214 им. Гагарина
Олег Дивов – известный писатель, один из самых «титулованных» авторов русской фантастики. В библиотеке № 214 им. Гагарина состоялась встреча с литератором.
Гость говорил о современной прозе, о проблемах фантастики. Писатель зачитывал фрагменты своей неопубликованной статьи, скорее серьезного литературоведческого исследования, давал неожиданные оценки известным романам, озадачивал зал перечнем новых имен, устраивал «экзамен» на знание тех или иных произведений, в том числе забытых, снова вступал в дискуссии. Мы попросили Олега Дивова ответить и на наши вопросы.
Жесткая психологическая проза
– Олег, как вы стали писателем-фантастом? Какие книги повлияли на выбор профессии?
– Меня занесло в фантастику именно потому, что действительность трудно описать достоверно, не вводя фантастический элемент. Первыми моими книжками, прочитанными сознательно, были фантастические. Я учился читать по «Винни-Пуху», до сих пор считаю эту книгу лучшей, могу говорить о ней бесконечно. Но уже в шесть лет зачитывался романом Хола Клемента «Экспедиция «Тяготение». Блистательная вещь, и сегодня читается великолепно. Главный герой – Барленнан, гусеницеподобное существо с клешнями – живет на планете с безумным тяготением, и при этом он один из самых обаятельных героев не просто мировой фантастики, а приключенческой прозы вообще.
Потом мне попались фантастические вещи Конан Дойла, а дальше уже братья Стругацкие. Я понял, насколько сложно входить в текст, действие которого происходит в другом мире, сильно сдвинутом относительно нашего, когда тебе ничего не объясняют, просто заныриваешь туда, и по контексту сам должен понять, почему все происходит так, а не иначе. Это работа для читателя, но это и особое удовольствие. В зрелом возрасте я осознал, что фантастика предъявляет очень большие требования к знанию того, что называется материальной частью. Так, собственно, сформировался я как автор, пишущий жесткую психологическую прозу в фантастическом антураже, как говорят критики.
Под гипнозом обозревателей
– Какой роман легче издать: исторический, любовный, детективный, фантастический? Как принимают фантастику издатели и критики?
–Сложилось мнение, что развлекательное чтение слишком захватило девочек и мальчиков от 15 до 100 лет, что приличная проза не должна называться фантастикой или детективами. Акунина читать интеллигентному человеку можно, а Маринину нет?
Фантастические тексты Пелевина, Быковой, Славниковой, Татьяны Толстой и даже Сорокина не маркировались литературной критикой как фантастика. Чтобы сделать автора успешным, его надо оторвать от фантастики. Если автор не попадет в один из хорошо продаваемых форматов, если не готов работать в формате, который издатели считают перспективным, ему некуда деться. А читатель сам плохо понимает, чего хочет. Он ждет, чтобы ему подсказали. Но ни у издателей, ни у книготорговцев нет ответа. Значительная часть аудитории находится под гипнозом книжных обозревателей, читает то, что модно, что прилично читать сегодня.
У нас фантастика – определение жанра, причем плохого. Когда фантастику называет жанром отдельно взятый филолог, еще ничего, может быть, на филфаке его учили по Большой советской энциклопедии. Но когда это пишет «Литературная газета»… Хочется спросить, как можно впихнуть в один жанр «Машину времени» Герберта Уэллса, «Конец Вечности» Айзека Азимова и «Гостью из будущего» Кира Булычёва? Романы построены на одном и том же фантастическом допущении, но принадлежат к трем-четырем разным жанрам.
Отличается. Как космонавт от Бабы-яги
– О нереальных событиях, героях написано много книг, но не все относятся к фантастике. Почему?
– Существует тезис: «Писатель фантазирует – это и есть фантастика». Я сталкиваюсь с этим постоянно. Давайте вспомним, какое стойкое неприятие у публики вызвала фантастическая вставка в романе Чингиза Айтматова «И дольше века длится день». Она казалась несуразной, тогда как фантастический роман «Альтист Данилов», написанный Владимиром Орловым, люди читали с наслаждением. Почему? Правильно, там же не инопланетяне, не космонавты, там демоны, а в демонах мы отлично разбираемся! На самом деле фантастика предъявляет очень стойкие требования к достоверности текста, фантазерам в ней делать нечего. И то, что нафантазировал Айтматов, было очень плохо, а демоны Орлова выглядели и вели себя достоверно. Меня спрашивают, отличается ли фантастика от сказки. Да, отличается, как космонавт от Бабы-яги. Автор фантастического текста обязан знать, почему все происходит так, а не иначе. Если фантастика простирается за территорию здравого смысла, это уже фантасмагория, у нее свои задачи.
– Как отличить фантастический текст от реалистического?
– Очень просто. Попытайтесь мысленно убрать из текста фантастическое допущение. Если сюжет будет развиваться дальше, значит перед вами не фантастика.
– Научная фантастика сейчас востребована?
– На рынке есть запрос на научную фантастику. Но когда появляется что-то новое, оказывается, как правило, что книга элементарно плохо написана. Конкретных текстов я, пожалуй, не назову.
– Фантастика может предсказать будущее?
– Фантастика никогда не занималась предсказаниями, она строит вероятностные модели исходя из здравого смысла и знания человеческой природы. Не знаю, можно ли отнести это к предсказаниям, но в конце 90-х мы с Сергеем Лукьяненко слово в слово сказали, что XXI век будет веком терроризма. В 2001-м в США были взорваны башни-близнецы. Фантаст зачастую пишет роман-предупреждение. Действие может происходить и в будущем, и в далеком прошлом. Тревожные знаки можно подать и оттуда, предупредить, но не все люди хотят задуматься, зачем автор об этом пишет.
Могу сослаться на писателя-фантаста Артура Кларка. Он придумал систему телекоммуникационных спутников, затем предложил использовать спутники для прогнозов погоды. В то время ещt никаких спутников в принципе не было. Теперь без воплощенных идей Кларка невозможно представить себе нашу жизнь. Но Кларк ничего не предсказывал. Он построил модель, которая оказалась удачной.
Воспоминания чертовски поучительные
– Во время работы над романом вы читаете книги других фантастов?
– Я так или иначе знаком с огромным количеством фантастических текстов, но зачастую это только пара страниц. Захожу в Литрес, смотрю один-два фрагмента книги, о которой упоминают, что-то откладываю на потом, что-то закрываю, не могу читать любительщину на грани графомании, которой сейчас полно. Во время работы художественную литературу от корки до корки не читаю, только специальную. У меня под столом лежит большая стопка литературоведческих текстов. Это жизнеописания авторов – Достоевского, Толстого, переписка Довлатова… Вот сегодня читал мемуары Карла Проффера – американского слависта, основателя издательства «Ардис». Карл и Эллиндея Проффер – семейная пара литературоведов, они много раз приезжали в Советский Союз в 1960-70-х. В литературные круги Москвы их ввела Надежда Мандельштам, в Ленинграде их познакомили с Иосифом Бродским, и Профферы сыграли огромную роль в его дальнейшей судьбе. «Ардис» издал почти весь наш качественный самиздат, книги, не публиковавшиеся в СССР по цензурным соображениям. И воспоминания Проффера о советских литераторах в их естественной среде обитания, в ленинградских коммуналках, на московских кухнях, чертовски поучительны. Прочтите, советую.
Наше досье
Олег Дивов родился в семье художников-реставраторов Третьяковской галереи. С 14 лет начал публиковаться как журналист. Поступил на журфак МГУ, оттуда ушел в армию, по возвращении погрузился в работу и в итоге был отчислен с третьего курса за «хвосты». Занялся копирайтингом, работал в крупных рекламных агентствах. Высшим своим достижением на этом поприще Дивов называет слоган для рекламы унитазов с электронным управлением – «Толчок в будущее!». Среди множества «коммерческих» проектов, в которых ему довелось участвовать, выделяет лучший – участие в обороне московского Белого дома в 1991 году (трехдневный прогул начальство отметило солидной премией). Многие книги Дивова носят провокационный характер, и именно их прозаик считает лучшими.