Мелодии «страны чудес»
В эпоху застоя под конвоем цензуры рождалось лёгкое, искрящееся, радостное искусство, считает Евгения Лозинская.
В этом году старейшая в России компания звуковой индустрии – фирма «Мелодия» отмечает пятидесятилетний юбилей. Вспоминаются любимые пластинки: «По волне моей памяти» Тухманова, «Муслим Магомаев», «Любовь – огромная страна» ансамбля «Веселые ребята», песни Людмилы Зыкиной, Гелены Великановой, Александра Вертинского... На проигрывателях звучали записи классической музыки, фрагменты из оперетт, стихи, литературно-музыкальные композиции. О том, как 70–80-ые годы прошлого века готовились к выпуску пластинки, мы попросили рассказать Евгению Лозинскую.
– Евгения Тимофеевна, вы написали книгу воспоминаний о фирме «Мелодия». До начала 90-х годов пластинки были в каждом доме. Пластинками «угощали»: приглашали друзей, чтобы вместе послушать «Бременских музыкантов», «Голубого щенка», «Алису в стране чудес», рок-оперу «Юнона и Авось». С какими авторами вы работали?
– «Бременские музыканты» были записаны до моего прихода на фирму «Мелодия», а «По следам бременских музыкантов» – при мне. Я работала над многими прекрасными пластинками, выпустила тысячу наименований. Появилось время, я написала книгу «Моя «Мелодия» или Конец прекрасной эпохи». Посвятила ее «Мелодии» как своей «первой любви». Все, о чем написано в книге, каждое слово – правда. Рассказываю об авторах, с которыми работала, дружила не одно десятилетие: о Владимире Высоцком, Василии Аксенове, Иннокентии Смоктуновском, Андрее Вознесенском, Белле Ахмадулиной, Михаиле Козакове... Многие были персонами нон грата на радио и телевидении. Например, когда вышла пластинка Аксенова, названная по его рассказу «Жаль, что вас не было с нами», писатель читал лекции в США. В это время, из-за выхода «Метрополя», его лишили советского гражданства. Помню, как разъяренный главный редактор вызвал меня, в одной руке держал пластинку, в другой газету «Правда». И в это время создавались прекрасные произведения, рождалось легкое, искрящееся, радостное искусство. Сейчас, когда прохожу по улице Станкевича, мимо Англиканской церкви, в которой находилась студия грамзаписи, слышу голоса Плятта, Высоцкого, нежно поющего песню Алисе, различаю голоса из «Юноны и Авось».
Сама себе и генерал, и солдат
– Я работала ответственным редактором фирмы «Мелодия». Сначала – по детским грампластинкам, потом еще и по литературно-драматической грамзаписи. Сама себе и генерал, и солдат, потому что редакция состояла из одного человека. Все мои коллеги – ответственные редакторы по симфонической музыке, опере, эстраде были старше меня лет на двадцать.
– Вы окончили филологический факультет МГУ, а музыкой занимались?
– Не занималась, но музыку любила всегда, у меня хороший слух. Директор фирмы «Мелодия» Борис Давидович Владимирский, интеллигент с большой буквы, прекрасный музыкант, друг Прокофьева, Шостаковича и Ойстраха, воспитывал меня... музыкой. Когда меня вызывали к директору, я пыталась вспомнить, что натворила, что сделала не так. Входила в овальный кабинет с камином. Он играл на рояле что-то из Прокофьева или Шопена, кивнув мне на стул, продолжал играть в течение получаса, а то и дольше. Сначала сидела, как на иголках, потом музыка захватывала меня. Директор переходил к письменному столу, говорил: «Иди, работай». Мудрый, все понимающий старик так меня воспитывал, не говоря ни слова, только музыкой! Но это я поняла только спустя годы.
– Книга передает дух времени. С Беллой Ахмадулиной вы действительно познакомились у врача?
– У зубного врача. Во времена всеобщего дефицита трудно было найти хорошего стоматолога. В кабинете врача, в частной квартире на Автозаводской – своеобразном салоне, я случайно встретилась с Вячеславом Зайцевым, Аллой Демидовой и с Беллой Ахмадулиной. Мы с Беллой бродили по Москве, разговаривали, я завороженно слушала волшебную музыку ее голоса.
Безмятежная бессмыслица
– На радиостанции «Серебряный дождь» каждое воскресенье звучит одна из пятидесяти культовых пластинок «Мелодии», выпущенных фирмой за полвека. Какие пластинки выпущены вами?
– Я очень горжусь, что в числе культовых две пластинки мои. Это «Алиса в стране чудес» и «Юнона и Авось». «Алису...» вы не можете не помнить. Многие покупали пластинку своим детям, хотя, честно говоря, пластинка для взрослых. Мы не случайно выбрали сказку Льюиса Кэрролла – профессора логики, который покончил в «Алисе...» с логикой навсегда. «Вы в своем уме?» – спрашивают Алису. – «Нет, в чужом», – отвечает она. Отрицание здравого смысла, безудержное воображение, безмятежная бессмыслица сделали «Алису...» бессмертной. Мы показали на этом материале весь абсурд нашей жизни, конечно, в завуалированной форме.
«Карамба, коррида и черт побери!»
– Песни для альбома под таким названием написал Высоцкий. Поэтому долго не разрешали начать запись пластинки?
– Да. Владимир Высоцкий написал для альбома 27 песен. Какого невыносимого труда и мужества мне стоило записать Высоцкого на пластинке для детей! Мало кто знает, что из сорока двух лет своей жизни бард посвятил три года детской пластинке. Об этом мы с Олегом Герасимовым рассказали в фильме о Высоцком «Карамба, коррида и черт побери!». Фильм вышел через тринадцать лет после смерти Высоцкого. Сценарий «Алисы...» не утверждали больше года, мне пришлось вынести обсуждение на заседание худсовета. Высоцкому велели не приходить, дабы не будить спящих собак. Помогла детская писательница Лидия Лебединская. На худсовете она приводила примеры из поэзии Хлебникова и Хармса, говорила о непосредственности детского воображения. Ее поддержали литераторы и музыканты.
Альбом начали записывать в 1974 году, в эпоху застоя, когда на каждом углу висели портреты вождя и лозунги «Народ и партия едины», СССР называли «страной чудес». Иносказательность песен Высоцкого была непонятна разве что тем, у кого совсем не было мозгов. «Нет-нет, у народа нетрудная роль –// Упасть на колени – какая проблема!// За все отвечает король,// А коль не король, ну, тогда – королева!» Наконец альбом был принят. Но счастье длилось недолго. В шесть утра мне позвонил директор. По его голосу я поняла, что уволена. Он рассказал, что на заседании коллегии Министерства культуры Наталья Сац обвинила студию грамзаписи в том, что она развращает детей песнями Высоцкого. В тот же день директора увезли в больницу с инфарктом. Я позвонила Высоцкому. Володя помчался в Шереметьево, успел поговорить с Беллой Ахмадулиной до ее отлета в Париж. В новогодней «Литературной газете» Белла Ахмадулина поздравила всех с Новым годом и с выходом пластинки «Алиса в стране чудес». Это спасло – меня не уволили.
Уволили за молитвы «Юноны и Авось»
– Тот, кто полюбил музыку, получил благословение неба. Видимо, эти слова Мартина Лютера можно отнести и к вам. Пластинка «Юнона и Авось» была такой же трудной?
– За «Алису ...» меня не уволили, а за «Юнону и Авось» – уволили. Это была моя последняя, тысячная пластинка. Уволили за молитвы. Алексей Рыбников сам написал либретто к поэме Андрея Вознесенского «Авось!», добавил другие великолепные стихи поэта, а также гениальные стихи Микеланджело и множество православных и католических молитв. Поэма Вознесенского входила в сборник «Витражных дел мастер», за которую он получил Государственную премию. Поэтому «Авось!» удалось включить в план «Мелодии», назвав не оперой, а литературно-музыкальной композицией.
– Пластинка вышла раньше спектакля «Юнона и Авось» в Ленкоме?
– Сначала вышла пластинка. Опера Алексея Рыбникова потрясла меня. Музыка, рассказывающая о душевной боли и метаниях русского человека, пронзает душу. Марк Захаров поставил спектакль позднее, в нем сделаны акценты на треугольнике Резанов – Кончита – Федерико, а опера написана как разговор души с богом. Уникальность произведения именно в исповедальности. В течение двух лет, пока шла запись, я чувствовала себя на краю пропасти. Как мне удалось записать монументальную оперу, не знаю. Потом разразился скандал. Когда я была в отпуске, руководство вместе с чиновниками из Союза композиторов прослушало оперу. Все были ошеломлены талантливостью работы и неслыханной нашей дерзостью. Пластинка стоила мне работы. Меня уволили за молитвы, я была вынуждена написать заявление «по собственному желанию».
– После «Мелодии» вы работали на телевидении, вели авторскую программу «Русские забавы»?
– Да, почти двадцать лет работала на телевидении, но книгу написала о «Мелодии» – моей «первой любви».
--
Наше досье
Евгения Лозинская, выпускница филологического факультета МГУ, в течение десяти лет работала ответственным редактором фирмы «Мелодия». Ею была выпущена тысяча наименований пластинок, среди которых «Святой колодец» В.Катаева, «Песни Булата Окуджавы», «Месса-04» А.Вознесенского, «Потом я вспомню» Б.Ахмадулиной, пластинки для детей – инсценировки, музыкальные спектакли, стихи, песни, сказки. Две пластинки – «Алиса в стране чудес» и «Юнона и Авось» – впоследствии были названы национальным достоянием. В библиотеке имени Гагарина состоялась презентация книги Евгении Лозинской «Моя «Мелодия» или Конец прекрасной эпохи».
В этом году старейшая в России компания звуковой индустрии – фирма «Мелодия» отмечает пятидесятилетний юбилей. Вспоминаются любимые пластинки: «По волне моей памяти» Тухманова, «Муслим Магомаев», «Любовь – огромная страна» ансамбля «Веселые ребята», песни Людмилы Зыкиной, Гелены Великановой, Александра Вертинского... На проигрывателях звучали записи классической музыки, фрагменты из оперетт, стихи, литературно-музыкальные композиции. О том, как 70–80-ые годы прошлого века готовились к выпуску пластинки, мы попросили рассказать Евгению Лозинскую.
– Евгения Тимофеевна, вы написали книгу воспоминаний о фирме «Мелодия». До начала 90-х годов пластинки были в каждом доме. Пластинками «угощали»: приглашали друзей, чтобы вместе послушать «Бременских музыкантов», «Голубого щенка», «Алису в стране чудес», рок-оперу «Юнона и Авось». С какими авторами вы работали?
– «Бременские музыканты» были записаны до моего прихода на фирму «Мелодия», а «По следам бременских музыкантов» – при мне. Я работала над многими прекрасными пластинками, выпустила тысячу наименований. Появилось время, я написала книгу «Моя «Мелодия» или Конец прекрасной эпохи». Посвятила ее «Мелодии» как своей «первой любви». Все, о чем написано в книге, каждое слово – правда. Рассказываю об авторах, с которыми работала, дружила не одно десятилетие: о Владимире Высоцком, Василии Аксенове, Иннокентии Смоктуновском, Андрее Вознесенском, Белле Ахмадулиной, Михаиле Козакове... Многие были персонами нон грата на радио и телевидении. Например, когда вышла пластинка Аксенова, названная по его рассказу «Жаль, что вас не было с нами», писатель читал лекции в США. В это время, из-за выхода «Метрополя», его лишили советского гражданства. Помню, как разъяренный главный редактор вызвал меня, в одной руке держал пластинку, в другой газету «Правда». И в это время создавались прекрасные произведения, рождалось легкое, искрящееся, радостное искусство. Сейчас, когда прохожу по улице Станкевича, мимо Англиканской церкви, в которой находилась студия грамзаписи, слышу голоса Плятта, Высоцкого, нежно поющего песню Алисе, различаю голоса из «Юноны и Авось».
Сама себе и генерал, и солдат
– Я работала ответственным редактором фирмы «Мелодия». Сначала – по детским грампластинкам, потом еще и по литературно-драматической грамзаписи. Сама себе и генерал, и солдат, потому что редакция состояла из одного человека. Все мои коллеги – ответственные редакторы по симфонической музыке, опере, эстраде были старше меня лет на двадцать.
– Вы окончили филологический факультет МГУ, а музыкой занимались?
– Не занималась, но музыку любила всегда, у меня хороший слух. Директор фирмы «Мелодия» Борис Давидович Владимирский, интеллигент с большой буквы, прекрасный музыкант, друг Прокофьева, Шостаковича и Ойстраха, воспитывал меня... музыкой. Когда меня вызывали к директору, я пыталась вспомнить, что натворила, что сделала не так. Входила в овальный кабинет с камином. Он играл на рояле что-то из Прокофьева или Шопена, кивнув мне на стул, продолжал играть в течение получаса, а то и дольше. Сначала сидела, как на иголках, потом музыка захватывала меня. Директор переходил к письменному столу, говорил: «Иди, работай». Мудрый, все понимающий старик так меня воспитывал, не говоря ни слова, только музыкой! Но это я поняла только спустя годы.
– Книга передает дух времени. С Беллой Ахмадулиной вы действительно познакомились у врача?
– У зубного врача. Во времена всеобщего дефицита трудно было найти хорошего стоматолога. В кабинете врача, в частной квартире на Автозаводской – своеобразном салоне, я случайно встретилась с Вячеславом Зайцевым, Аллой Демидовой и с Беллой Ахмадулиной. Мы с Беллой бродили по Москве, разговаривали, я завороженно слушала волшебную музыку ее голоса.
Безмятежная бессмыслица
– На радиостанции «Серебряный дождь» каждое воскресенье звучит одна из пятидесяти культовых пластинок «Мелодии», выпущенных фирмой за полвека. Какие пластинки выпущены вами?
– Я очень горжусь, что в числе культовых две пластинки мои. Это «Алиса в стране чудес» и «Юнона и Авось». «Алису...» вы не можете не помнить. Многие покупали пластинку своим детям, хотя, честно говоря, пластинка для взрослых. Мы не случайно выбрали сказку Льюиса Кэрролла – профессора логики, который покончил в «Алисе...» с логикой навсегда. «Вы в своем уме?» – спрашивают Алису. – «Нет, в чужом», – отвечает она. Отрицание здравого смысла, безудержное воображение, безмятежная бессмыслица сделали «Алису...» бессмертной. Мы показали на этом материале весь абсурд нашей жизни, конечно, в завуалированной форме.
«Карамба, коррида и черт побери!»
– Песни для альбома под таким названием написал Высоцкий. Поэтому долго не разрешали начать запись пластинки?
– Да. Владимир Высоцкий написал для альбома 27 песен. Какого невыносимого труда и мужества мне стоило записать Высоцкого на пластинке для детей! Мало кто знает, что из сорока двух лет своей жизни бард посвятил три года детской пластинке. Об этом мы с Олегом Герасимовым рассказали в фильме о Высоцком «Карамба, коррида и черт побери!». Фильм вышел через тринадцать лет после смерти Высоцкого. Сценарий «Алисы...» не утверждали больше года, мне пришлось вынести обсуждение на заседание худсовета. Высоцкому велели не приходить, дабы не будить спящих собак. Помогла детская писательница Лидия Лебединская. На худсовете она приводила примеры из поэзии Хлебникова и Хармса, говорила о непосредственности детского воображения. Ее поддержали литераторы и музыканты.
Альбом начали записывать в 1974 году, в эпоху застоя, когда на каждом углу висели портреты вождя и лозунги «Народ и партия едины», СССР называли «страной чудес». Иносказательность песен Высоцкого была непонятна разве что тем, у кого совсем не было мозгов. «Нет-нет, у народа нетрудная роль –// Упасть на колени – какая проблема!// За все отвечает король,// А коль не король, ну, тогда – королева!» Наконец альбом был принят. Но счастье длилось недолго. В шесть утра мне позвонил директор. По его голосу я поняла, что уволена. Он рассказал, что на заседании коллегии Министерства культуры Наталья Сац обвинила студию грамзаписи в том, что она развращает детей песнями Высоцкого. В тот же день директора увезли в больницу с инфарктом. Я позвонила Высоцкому. Володя помчался в Шереметьево, успел поговорить с Беллой Ахмадулиной до ее отлета в Париж. В новогодней «Литературной газете» Белла Ахмадулина поздравила всех с Новым годом и с выходом пластинки «Алиса в стране чудес». Это спасло – меня не уволили.
Уволили за молитвы «Юноны и Авось»
– Тот, кто полюбил музыку, получил благословение неба. Видимо, эти слова Мартина Лютера можно отнести и к вам. Пластинка «Юнона и Авось» была такой же трудной?
– За «Алису ...» меня не уволили, а за «Юнону и Авось» – уволили. Это была моя последняя, тысячная пластинка. Уволили за молитвы. Алексей Рыбников сам написал либретто к поэме Андрея Вознесенского «Авось!», добавил другие великолепные стихи поэта, а также гениальные стихи Микеланджело и множество православных и католических молитв. Поэма Вознесенского входила в сборник «Витражных дел мастер», за которую он получил Государственную премию. Поэтому «Авось!» удалось включить в план «Мелодии», назвав не оперой, а литературно-музыкальной композицией.
– Пластинка вышла раньше спектакля «Юнона и Авось» в Ленкоме?
– Сначала вышла пластинка. Опера Алексея Рыбникова потрясла меня. Музыка, рассказывающая о душевной боли и метаниях русского человека, пронзает душу. Марк Захаров поставил спектакль позднее, в нем сделаны акценты на треугольнике Резанов – Кончита – Федерико, а опера написана как разговор души с богом. Уникальность произведения именно в исповедальности. В течение двух лет, пока шла запись, я чувствовала себя на краю пропасти. Как мне удалось записать монументальную оперу, не знаю. Потом разразился скандал. Когда я была в отпуске, руководство вместе с чиновниками из Союза композиторов прослушало оперу. Все были ошеломлены талантливостью работы и неслыханной нашей дерзостью. Пластинка стоила мне работы. Меня уволили за молитвы, я была вынуждена написать заявление «по собственному желанию».
– После «Мелодии» вы работали на телевидении, вели авторскую программу «Русские забавы»?
– Да, почти двадцать лет работала на телевидении, но книгу написала о «Мелодии» – моей «первой любви».
--
Наше досье
Евгения Лозинская, выпускница филологического факультета МГУ, в течение десяти лет работала ответственным редактором фирмы «Мелодия». Ею была выпущена тысяча наименований пластинок, среди которых «Святой колодец» В.Катаева, «Песни Булата Окуджавы», «Месса-04» А.Вознесенского, «Потом я вспомню» Б.Ахмадулиной, пластинки для детей – инсценировки, музыкальные спектакли, стихи, песни, сказки. Две пластинки – «Алиса в стране чудес» и «Юнона и Авось» – впоследствии были названы национальным достоянием. В библиотеке имени Гагарина состоялась презентация книги Евгении Лозинской «Моя «Мелодия» или Конец прекрасной эпохи».
--
Ольга Шкабельникова