Михаил Ножкин. «Я пел «Мурку» для раненых», - вспоминает «русский Рэмбо»
Сегодня остается все меньше людей, которые видели страшную войну и праздновали со всей страной День Победы. Один из них - Михаил Ножкин, актер, поэт, композитор, народный артист РСФСР.
Самому Михаилу Ивановичу не удалось побывать на фронте - был слишком мал в те грозовые годы. Зато он сыграл немало ролей русских офицеров. Можно вспомнить, например, Павла Синицына (он же - Бекас) из «Ошибки резидента» и «Судьбы резидента» - роли, принесшие актеру огромную популярность и любовь зрителей. А еще был Вадим Рощин из «Хождения по мукам», лейтенант Ярцев из «Освобождения», майор Шатохин из «Одиночного плавания». Кстати, последняя работа, по версии журнала Playboy, поставила его на третью строчку среди десяти главных «спасателей мира». Выше него в списке расположились лишь Джеймс Бонд и Брюс Уиллис. За фотографию советского актера с гранатометом наперевес его даже окрестили «русским Рэмбо». А композиция Ножкина «Последний бой» стала одной из самых пронзительных песен о войне.
Как и композиция «Под городом Ржевом», ставшая фактически визитной карточкой этого города воинской славы. С этим местом у Михаила Ивановича связаны сильные впечатления:
- Под Ржевом, в этой страшной мясорубке, воевал мой папа. Он был сапером. Потом - пропал без вести. И только много лет спустя я узнал, что он попал в концлагерь, где и погиб. Мы с братом Владимиром каждый год ездили в Ржев на день освобождения города от фашистов. А недавно, прямо на въезде в город, на колонне с его названием, свили себе гнездо аисты - символы мира и спокойствия.
«НЕМЦЕВ В МОСКВЕ НЕ БУДЕТ. БОГ НЕ ДОПУСТИТ»
- В 1941 году до мира было еще ой, как далеко...
- Да. Я родился перед войной, в 1937 году, но все равно сильно ее прочувствовал. Первые дни застали нас под Тулой, где мы с семьей отдыхали. Помню, смотрели на улице какой-то фильм, а прямо над нашими головами пролетели немецкие самолеты на бомбежку.
Потом кое-как добрались до Москвы. Нас с братом хотели отправить в эвакуацию, но бабушка Маша сказала маме: «Немцев в Москве не будет. Бог не допустит! Так что оставляй парней». И мы остались в городе, днем прятались в каком-то сарае, а вечерами выходили подышать.
Первое время во время бомбежек мы ходили на станцию метро «Курская», в бомбоубежище. Идти было далеко, да еще в горку. Бывало, дойдешь до половины дороги, а воздушную тревогу отменили. Поэтому как-то и ходить туда перестали.
- Но налеты еще продолжались?
- Вспоминаются, конечно, моменты налетов, когда в черном небе вспыхивали прожектора и иногда ловили в перекрестья вражеские самолеты. Тогда из двора Яузской больницы, которая стала госпиталем, и где мама работала старшей операционной сестрой, начинали стрелять счетверенные пулеметы. И мы с мальчишками любили смотреть за их трассирующими очередями. Кстати, в самые страшные дни обороны Москвы, когда немцы подошли ближе всего к столице, кое-кто из руководства госпиталя загрузил все самое ценное в грузовики, и решил на них убежать подальше в тыл. Но их потом поймали...
Можно сказать, что именно в этом госпитале начиналась и моя артистическая карьера: я бегал туда и выступал перед ранеными - читал стихи, пел народные песни, в том числе и «Мурку», хотя понимал не весь ее смысл. Зато взрослые хохотали...
ОТЧАЯННО ИХ МАТЕРЯ, ПЕРЕДАВАЛИ ПЛЕННЫМ ПРОДУКТЫ
- Мама - работала, папа - воевал, а чем занимался старший брат?
- Он работал электриком в ЦАГИ. Там разбирали подбитые немецкие самолеты, демонтировали вооружение, приборы. Однажды Володя принес домой настоящий офицерский кортик в серебряной оправе и надписью Deutschland über alles, который нашел в кабине. И я не придумал ничего лучшего, чем отнести его в детский сад... (Смеется.)
- Ни работать, ни воевать, в силу возраста, вы еще не могли, но помогать взрослым как-то надо было?
- Придя домой после школы, мне надо было не только уроки сделать, но и дров принести, печку растопить, мусор вынести. Жили мы в коммунальной квартире. И когда выпадала очередь
- приходилось мыть и убирать еще и места общего пользования, выносить мусор. И у меня, мальчишки, - даже мысли не возникало о том, что когда мама придет с работы, что-то может быть не сделано. Конечно, ни мама, ни брат не сказали бы, наверное, ни слова. Но я сам так не мог поступить, не было у меня такого права! Мы никогда не думали о том, что нам кто-то и чего-то должен. А наоборот, стремились помочь, сделать что-то нужное. Сейчас, увы, не все так думают. Ведь прежде чем говорить о правах, надо выполнять свои обязанности. Права надо заслужить! Наверное, в этом и заключается патриотизм.
- А чем запомнился вам май 1945-го?
- На месте, где сейчас стоит высотка на Котельнической, после войны был сквер. В него приезжали наши солдаты, разворачивали специальные ракетницы и устраивали чуть ли не каждый день салюты. Мы, мальчишки, таскали у них заряды. И когда они уезжали, устраивали свои салюты - разводили костер, из кирпичей складывали направляющие - и вперед.
Кстати, саму высотку строили пленные немцы. И я никогда не забуду, как наши женщины, отчаянно матеря их, все-таки умудрялись передавать бывшим врагам какие-то продукты, хлеб, картошку...
НАШЕ ДОСЬЕ
Михаил Иванович Ножкин родился 19 января 1937 года в Москве. Поэт, член комитета московских драматургов. Автор текстов песен к нескольким кинофильмам («Золотые рога», «Финист - Ясный Сокол» и другие). Песни на его слова, такие как «Последний бой», «Последняя электричка», «Девчонка-проказница», «Честно говоря», «Я люблю тебя, Россия», «А на кладбище всё спокойненько», «Образованные просто одолели», «Под городом Ржевом» получили широкую популярность. С 1995 года - член Союза писателей России.